Перрин, бесцельно вороша палкой чуть тлеющие угольки, ответил Мэту:

– Если мы от них отделались, то почему Лан все еще ездит на разведку?

Почти заснув, Ранд перекатился на бок, повернувшись спиной к костру.

– Они потеряли нас у Таренского Перевоза. – Мэт лежал на спине, закинув руки за голову, уставясь в лунное небо. – Даже если на самом деле гнались за нами.

– Ты думаешь, Драгкар преследовал нас потому, что мы ему понравились? – спросил Перрин.

– Я говорю, пора бросить беспокоиться о троллоках и прочем, – продолжал Мэт, словно Перрин ничего и не говорил, – и начать подумывать о том, чтобы посмотреть мир. Мы там, откуда приходят сказания. Как по-вашему, на что похож настоящий город?

– Мы и идем в Байрлон, – сонно сказал Ранд, но Мэт фыркнул.

– Байрлон – всяко очень хорошо, но мне доводилось видеть ту старую карту мастера ал’Вира. Если мы повернем на юг, когда достигнем Кэймлина, то дорога приведет прямо в Иллиан, а там и дальше.

– А что такого особенного в Иллиане? – зевая, спросил Перрин.

– Во-первых, – ответил Мэт, – в Иллиане нет на каждом шагу Айз Седай...

Пала тишина, и Ранд разом проснулся. Морейн вернулась раньше обычного. С ней была Эгвейн, но именно Айз Седай, стоящая на краю светового круга от пламени костра, приковала к себе всеобщее внимание. Мэт так и лежал на спине, открыв рот и уставясь на нее. В глазах Морейн, словно в темных полированных камнях, плясало пламя. У Ранда мелькнула в голове мысль: а как долго она там стоит?

– Парни просто... – начал Том, но Морейн заговорила, перекрывая его слова.

– Несколько дней передышки, и вы готовы все забыть. – Ее тихий ровный голос резко контрастировал с огнем в глазах. – День или два спокойствия, и вы уже забыли о Ночи Зимы.

– Мы не забыли, – сказал Перрин. – Просто...

По-прежнему не повышая голоса, Айз Седай обошлась с ним так же, как и с менестрелем.

– Вы все так считаете? Вы все просто сгораете от нетерпения, чтобы удрать в Иллиан и забыть о троллоках, о Полулюдях, о Драгкаре? – Она окинула всех троих взглядом – от холодного блеска глаз вкупе с обычным тоном ее голоса Ранд почувствовал себя очень неуютно, но Морейн не дала никому и рта раскрыть. – За вами троими гонится Темный, за одним или за всеми, и если я позволю вам удрать, куда взбредет в ваши головы, то он вас схватит. Чего бы ни добивался Темный, я буду противиться этому всеми силами, поэтому послушайте и запоминайте: это – правда. Я не позволю Темному заполучить вас, прежде я сама вас уничтожу.

Было нечто такое в ее голосе, сухая прозаичность, которая убедила Ранда. Айз Седай сделает в точности то, что сказала, – если сочтет необходимым. Этой ночью сон не шел к нему, и не к нему одному. Даже храп менестреля раздался не раньше, чем погас последний уголек. На этот раз Морейн никому не предложила помочь уснуть.

Все эти вечерние беседы Эгвейн с Айз Седай камнем лежали на душе у Ранда. Когда бы они ни исчезали во тьме, немного отойдя подальше, уединившись от остальных, ему хотелось узнать, о чем они говорят, что делают. Что Айз Седай делала с Эгвейн?

Однажды вечером Ранд дождался, пока все улеглись, а Том захрапел, словно пила, что вгрызается в дубовый сук. Тогда он, прижав к себе одеяло, скользнул в сторону. Пользуясь каждой крохой ловкости, что он приобрел, подбираясь к кроликам, юноша двигался вместе с лунными тенями, пока не притаился между ветвей высокого болотного мирта с плотными, широкими листьями стоявшего недалеко от Морейн и Эгвейн, которые сидели на упавшем стволе, поставив рядом небольшой зажженный фонарь.

– Спрашивай, – говорила Морейн, – и если я смогу ответить тебе сейчас, то отвечу. Дело в том, что есть многое, к чему ты не готова, есть вещи, которые ты не сможешь понять, пока не изучишь другие, которые, в свою очередь, требуют знания третьих. Но спрашивай о чем хочешь.

– Пять Сил, – задумчиво сказала Эгвейн. – Земля, Ветер, Огонь, Вода и Дух. Наверное, несправедливо, что мужчины могут быть самыми сильными во владении Землей и Огнем. Почему они обладают наиболее могучими Силами?

Морейн рассмеялась.

– Ты так думаешь, дитя мое? Есть ли скала столь несокрушимая, чтобы ветер и вода не смогли бы сточить ее до основания, а огонь столь сильный, что его не может загасить вода или задуть ветер?

Эгвейн замолчала ненадолго, рассеянно ковыряя носком башмака лесной мох.

– Это они... они – те, кто... пытался освободить Темного и Отрекшихся, разве нет? Мужчины Айз Седай? – Она глубоко вздохнула и торопливо заговорила: – Женщины не принимали в этом участия. Это мужчины сошли с ума и разломали мир.

– Ты испугана, – сурово сказала Морейн. – Если бы ты осталась в Эмондовом Лугу, то со временем стала бы Мудрой. Ведь таковы были намерения Найнив? Или же ты сидела бы в Круге Женщин и заправляла делами Эмондова Луга, хотя Совет Деревни считал бы, что это делает он. Но ты поступила немыслимо. Ты ушла из Эмондова Луга, покинула Двуречье в поисках приключений. Ты хотела этого, но боялась. И упорно не позволяешь своим страхам взять над тобою верх. Иначе ты не спрашивала бы меня о том, как женщина может стать Айз Седай. Иначе ты не перевернула бы свою жизнь, отбросив обычаи и условности за забор.

– Нет, – возразила Эгвейн. – Я не боюсь. Я просто хочу стать Айз Седай.

– Для тебя лучше, если бы ты боялась, но надеюсь, ты будешь держаться своей уверенности. В эти дни немногие женщины обладают даром, чтобы стать посвященными, намного меньше имеют желание ими стать. – Голос Морейн звучал так, будто она принялась размышлять вслух. – Наверняка никогда раньше не бывало двоих в одной деревне. Да, древняя кровь по-прежнему сильна в Двуречье.

Ранд пошевелился в тени. Под его ногой хрустнула ветка. Он тут же застыл на месте, покрывшись холодным потом и почти не дыша, но ни одна из женщин не оглянулась.

– Двоих? – воскликнула Эгвейн. – А кто еще? Это Кари? Кари Тэйн? Лара Айеллан?

Морейн в досаде прищелкнула языком, потом строго сказала:

– Забудь о том, что я сказала. Боюсь, ее дорога лежит в другую сторону. Пусть тебя беспокоит твое собственное положение. Ты избрала нелегкий путь.

– Я не поверну обратно, – сказала Эгвейн.

– Пусть будет так, как будет. Но тебе по-прежнему нужны уверения, а я не могу дать их тебе так, как ты того хочешь.

– Я не понимаю.

– Ты хочешь узнать, что Айз Седай – добрые и безгрешные, что именно порочные и злые мужчины из легенд вызвали Разлом Мира, а не женщины. Да, это были мужчины, но они были не более порочны, чем любые другие мужчины. Они были безрассудны, но не воплощали собой зло. Айз Седай, которых ты встретишь в Тар Валоне, – те же люди, они ничем не отличаются от любых других женщин, кроме того дара, что выделяет нас. Они – смелые и малодушные, сильные и слабые, добрые и жестокие, сердечные и холодные. То, что ты станешь Айз Седай, не изменит твоей сути.

Эгвейн тяжело вздохнула.

– Наверное, я и была этим испугана – тем, что Сила изменит меня. Этим и троллоками. И Исчезающими. И... Морейн Седай, во имя Света, почему же троллоки явились в Эмондов Луг?

Айз Седай резко обернулась и посмотрела прямо на прячущегося под ветвями мирта Ранда. У того перехватило дыхание; взгляд ее был столь же безжалостным, как тогда, когда она угрожала юношам, и у Ранда появилось такое чувство, что ее взор может проникнуть сквозь толстые листья болотного мирта. Свет, что она сделает, когда обнаружит меня здесь подслушивающим?

Стараясь слиться с самыми глубокими тенями, Ранд двинулся назад. Не сводя взгляда с женщин, он ненароком зацепился за сучковатую корягу и чуть не свалился в сухой кустарник, который непременно выдал бы его треском ломающихся ветвей – звуком взрывающегося фейерверка. Тяжело дыша, Ранд пополз назад на четвереньках, не хрустнув ни единой веточкой, – то ли из-за везения, то ли благодаря старанию. Сердце колотилось так, что своим стуком могло само выдать Ранда. Дурень! Подслушивать Айз Седай!